– Даже сама не знаю, – засмеялась Юлия Арсеньевна, – просто так принято. Сама посуди, «я кушаю» – это же смешно звучит. Вон даже пословица есть: «Когда я ем, я глух и нем».

– А вы по этой книжке чего-нибудь готовите?

– Что-нибудь! – поправила Юлия Арсеньевна.

– Ладно, что-нибудь?

– Готовлю, вернее, готовила. Теперь у меня что-то мало сил стало. Но вдвоем с тобой мы непременно что-нибудь приготовим.

– Артишок?

– Увы! Артишоков у нас нет. Уж всякой экзотики сколько хочешь, даже авокадо…

– Авокадо я ела!

– Правда?

– Конечно, Матильда очень любит.

– И это вкусно?

– Ага, то есть да.

– И как его едят? – заинтересовалась Юлия Арсеньевна. – Леночка сказала, что ей не нравится…

– Берете одну авокадину…

– Авокадину? – улыбнулась пожилая дама.

– Ну да, разрезаете пополам, вынимаете ложечкой мякоть, разминаете, добавляете зеленый лук, соль и майонез, вот и все. Вкусно. Матильду в Израиле научили.

– В Израиле? Ах да, я припоминаю, они с Асенькой ездили в Израиль… Знаешь, я попрошу Лену купить нам авокадо, и ты приготовишь, ладно?

– Конечно! А еще… Это правда, что по этой книжке можно научиться экономить?

– Экономить? Ну нет… Это книжка не для нашей жизни, и скорее она введет тебя в жуткие расходы, и к тому же многих продуктов нынче просто уже нет в природе. А ты хочешь научиться экономно хозяйничать?

– Ну, я подумала… У нас с Матильдой денег-то пока немного…

– Скажи, а ты видела, разумеется, Матильду в театре? Хотя что я глупости спрашиваю. Наверняка видела, и не раз. Я, к сожалению, хворала и пропустила все… Ты не знаешь, в этом сезоне у нее еще будут спектакли в Москве?

– Будут! В мае! И она обязательно достанет вам билет, самый лучший!

– Превосходно! Может быть, мы с тобой вместе сходим!

– Обязательно! Вам понравится, я знаю!

Они еще поболтали о том о сем, затем Степанида протерла влажной тряпкой пол в комнате и собралась домой. Юлия Арсеньевна настаивала, чтобы она поела, но Степанида категорически отказалась.

– Я уже поела у вас! Спасибо, больше не хочу.

– А у тебя дома есть какая-нибудь еда?

– Конечно, есть. Матильда мне супу наварила и котлет нажарила!

– Ты правду говоришь?

– Ей-богу!

На этом они расстались, и Степанида помчалась домой. Уже открывая дверь ключом, она услышала телефонный звонок.

– Алло!

– Степка, привет!

– Валер, ты?

– Я! Куда ты запропастилась? Что новенького? И вообще, я соскучился, надо бы повидаться!

– Понимаешь, я сейчас жутко занята!

– Чем это, интересно знать? Опять что-то расследуешь? И без меня? По-твоему, это не свинство?

– Не, Валер, я не расследую! Было одно дельце, да сразу сплыло, просто я… Валер, поклянись, что никому не скажешь?

– Клясться обязательно или можно просто пообещать?

– Ладно тебе издеваться!

– Так и быть, клянусь!

– Валер, я…

Она хотела сказать, что пошла работать, но вдруг раздумала. Неизвестно еще, как Валерка к этому отнесется, и вообще…

– Ну, что там у тебя, Степка?

– Ничего, я пошутила…

Валерка понял, что она просто не хочет говорить, и обиделся.

– Да ну тебя, не хочешь говорить, так молчала бы вообще, а то начала тайны какие-то разводить. Не доверяешь, не надо!

– Валерочка, Валерочка, погоди, я скажу! Я даже сама хотела с тобой посоветоваться… Тут такое дело… Как ты считаешь, может такое быть, что человеку померещилось, будто у него что-то сперли, а? – поспешила заговорить ему зубы Степанида.

– Что значит померещилось? Что у кого сперли? Можешь сказать толком? – раздраженно спросил Валерка.

– У нас в классе есть девчонка, Натка Истомина, а у нее дома висит ужасно ценная картинка…

– Какая картинка?

– Французского художника, я забыла, как его звать… Папа этой девчонки уехал в Чили, мама попала в больницу…

– Ну и что? При чем тут картинка, тьфу, это не картинка называется, а картина, холст, полотно, как хочешь, только не картинка.

«Ну и денек, все меня учат», – подумала Степанида, но промолчала.

– Чего молчишь? Что там с этой картиной случилось?

– Ничего не случилось… Или случилось, кто его знает…

– Нет, я с тобой с ума сойду.

– Понимаешь, Натка пришла в школу, ревет белугой, картинка пропала. Ну, мы с Алкой побежали к ней домой, а картинка висит себе на стене, как висела.

– Ну и в чем проблема?

– Вот ты скажи, может быть, что Натке только померещилось, что ее не было?

– Если она с приветом…

– Вообще-то она нормальная…

– Тогда вряд ли, хотя, как показывает опыт, бывает все! Погоди, Степка, а как все-таки фамилия художника?

– Хоть убей, не помню!

– Это современная картина?

– Нет, то ли конец позапрошлого века, то ли начало прошлого, в общем, старинная…

– Французский художник, ты уверена?

– Уверена!

– Судя по времени, это импрессионист… Ценная, говоришь?

– Ага, Алка спросила, на лимон зелеными потянет, а Натка сказала, что на лимон, может, и не потянет, но все равно дорогущая!

– Ренуар?

– Нет.

– Моне?

– Нет!

– Писарро?

– Нет!

– Сислей?

– Ага! Сислей! Точно-точно, Сислей!

– Уверена?

– На все сто!

– Да, это недешево… И та девочка уверяет, что картины утром не было?

– Ага.

– А когда вы пришли, она опять была на месте?

– Ну!

– Значит, если исключить глюки, то… Возможно, кто-то позаимствовал картину на некоторое время. Но зачем? Если бы ее собирались подменить, то уж постарались бы проделать это так, чтобы никто не заметил… Степка, а ведь это интересная история… Скажи мне вот что, а эта твоя Наташа осмотрела картину?

– Не только осмотрела, но даже обнюхала! Там сзади какое-то пятнышко на холсте, она первым делом его проверила. Все нормально.

– В высшей степени странно, если…

– Если у Натки все в порядке с головой?

– Вот именно. Слушай, познакомь меня с ней.

– Зачем это?

– Понимаешь, если она с приветом, то нам тут делать нечего. А вот если она нормальная, то тут такое можно размотать…

– Какое?

– Мне подумать нужно, пока ничего говорить не буду. Когда ты нас познакомишь?

– Ну, только если послезавтра, в воскресенье…

– А завтра после школы?

– Я не знаю… И вообще, я обещала ей никому про картину не рассказывать.

– Понял. Хорошо, я что-нибудь придумаю. Ох, Степка, сдается мне, что тут интересное дело может быть.

– Ты уже что-то придумал?

– Сам не знаю, так, бродят разные идеи…

– Валер, ну скажи… – взмолилась Степанида.

– Понимаешь, Степка, я вот думаю… Хотя что я буду по телефону это рассказывать, вот завтра после школы встретимся…

– Валер, я не доживу, и вообще после школы я завтра занята. К тете Саше съездить обещала, – с ходу соврала Степанида. – Ты уж лучше сейчас скажи.

– Попытаюсь. Так вот, я подумал… Зачем брать картину всего на несколько часов? Либо для того, чтобы кому-то ее показать…

– Показать? – ахнула Степанида. – Кому? Зачем?

– Объясняю. Предположим, кто-то задумал подменить картину копией, а оригинал продать, естественно, за огромные деньги. Найти покупателя на такую картину, да так, чтобы все было шито-крыто, не так уж просто. Но вот такой покупатель нашелся, и он хочет во что бы то ни стало своими глазами картину увидеть. Естественно, вести этого покупателя в чужую квартиру невозможно, и что из этого следует? Надо картину на час-другой изъять, а потом незаметненько вернуть…

– Что-то уж больно сложно!

– Сложно, согласен, но если проще не получается?

– Ладно, пусть так, а дальше что?

– А дальше преступник как-то подменит картину, и все дела…

– Да ну… Ерунда это, Валер. Если у того мужика есть копия, на фиг ему возвращать картину, а потом опять забирать?

– Стоп! Степка, ты вот сказала – если есть копия… А может, дело как раз в том, что копии нет! И оригинал взяли…